| | Я был бы счастлив создать хорошую книгу. О. Шпенглер |
Овцы и волкиОВЦЫ И ВОЛКИ. (Фельетон) «Овечкам от Волков совсем житья не стало...» И.А. Крылов. Не успел как-то муравей в муравейник до заката солнца. По какой причине, рассказывать долго, да и не о том история. Подумал-подумал муравей и решил забраться на куст, в листья, и заночевать среди тли, разведением которой он и занимался всю жизнь. Только взобрался он по стволу и уже почти устроился на ночлег в скрученном липким нектаром листике, как мимо, сметая все на ходу, прошло стадо овец. И надо же было такому случиться, что одна из них зацепила своим шерстяным боком тот самый куст, на котором муравей собирался поспать. Оказавшись в овчине, муравей провалился в нее и смог выбраться наверх лишь тогда, когда отара уже благополучно пришла в овчарню. Как далеко унесла его эта оказия, муравей не представлял. Но сделать он уже ничего не мог, и решил: завтра утром овцы снова пойдут пастись туда же, где и сегодня, и он спрыгнет недалеко от родного муравейника. Он укутался в теплую овечью шерсть, и уже было заснул, как вдруг услышал разговор двух овец. - Сегодня поели славно, никто не мешал, не приставал, не нападал. - Да, не то, что вчера. - А что вчера было? Я же вчера не ходила на пастбище, нездоровилось мне что-то. - Так вчера на поляну, на нашу, волки приходили! - Иди ты! Ну и как они, страшные? - А то, высматривали, вынюхивали, жертву выбирали. - И что? - Потребовали всем рога отпилить! Иначе, сказали, замордуют вовсе. - Хорошо, хоть никого не съели. - Видать, сытые были. - Или добрые. - Где же ты у нас добрых волков видела? - Говорят, есть такие. - Это, наверное, одичавшие собаки. Те еще могут, памятуя о прошлом. А волк, он и есть волк. - А я тут слыхала такую удивительную историю, что одна овца с волками на равных дралась. - Да ладно, нечто так можно? - И, говорят, успешно. Она и других овец от волчьих нападок защищала, правда, небескорыстно, но все же. - И что? - А то. Волки терпели, терпели, и... - Съели ее, да? - Как бы не так! Они долго думали, а потом решили... - Стаей на нее напасть и… - Да не спеши ты! - А что же? Ну не тяни, спать охота. - Они ее к себе в стаю взяли, вот. - Как это? - А так. Теперь она среди них живет и, стало быть, тоже волчица она теперь. - Это что же, она теперь овца в волчьей шкуре? - Да нет, сказывают, что она сроду волчица была, а потом много лет в овечьей шкуре бегала, говорю же, овец от волков защищала. А теперь все стало на свои места. - Прям оборотень, да и только. Откуда же она такая? - Говорят, что родом она из стаи, что в сливовом саду жила. Логово там у них было. Так их и звали. - А как же ее в овцы-то взяли? - Ушла из стаи, обиделась или еще что. Никто не ведает. А вот то, что у нее ягненок родился — это факт. - Как мы? - Ну да. Только теперь-то он до крупной овцы вырос, в нашей шкуре, так сказать, живет. - Так, а как же она в волки пошла, что же теперь с сыном ее будет? Он-то не волк! - Да теперь его ни один волчара и подавно не тронет, раз мать с ними заодно. - А как она заодно-то? - А так. - Что же она, нас, овец, как волки рвет теперь? - А то! И похлеще волков орудует. - А что, волки сами без этой овцы не справлялись? - Я и не знаю. Наверное, она их раз-другой сильно потрепала, они увидели в ней волчьи замашки, ну, и решили взять к себе. Теперь она овец дерет без разбору. На кого волки укажут, тех и дерет, в клочья дерет, с кровью в глазах. - Неужто себе подобного можно драть, да еще в клочья? - По природе нельзя, но и у природы бывают ошибки, исключения, так сказать. Да и волков несильно порвешь в овечьей-то шкуре. А вот в волчьей — рви, не хочу. - Что же она, прям рвет овец на куски, не стесняясь? - Да она похлеще, чем сами волки, орудует. Те не поспевают за ней. Молодые волки даже иногда перед овцами извиняются за ее беспредел. Мол, мы бы и не стали... не сильно-то и голодные... это она всё... Да и что они могут, она вон как взлетела, с вожаком стаи на ты. Они ее и побаиваются. Да она и стрижена под волка, разве что не серая. - Что же, у нее ничего овечьего совсем не осталось? - Как не осталось, жвачку она все время жует, так же как и раньше, как настоящая овца. - И что, волки ее за это не ругают? - А что ругать, ежели она жует и рвет, жует и рвет. Им-то того и надо. - Да, страсти-то какие. Я теперь и не усну вовсе. Раньше волков боялись, не спали, а теперь зверь пострашнее нашелся. - Да, обмельчал нынче волк, если бывшую овцу к себе в стаю взял и дозволил ей все мыслимое и немыслимое. - Да, раньше, старые овцы рассказывали, так волк только паршивую овцу задирал. Его еще санитаром называли, пользу приносил природе. А теперь они всех подряд, без разбору, да еще и с овцой-оборотнем заодно. - Ну, давай попробуем уснуть, а то скоро уже утро наступит. - Не, я точно не усну теперь. Муравей, ошарашенный услышанным, тоже не спал. Он никак не мог взять в толк: почему овца своих же овец душит? - Это что же получается, если овца может овцу порвать, значит и муравей муравья - тоже? Это что же, я завтра приду в муравейник, а меня какая-нибудь муравьиха и придушит? И как они, овцы, живут, бедные? И защитить их некому от таких вот волчиц в овечьей шкуре, - муравей поправил под собой овечий пух, улегся поудобнее, - да, завтра нашим муравьям расскажу, не поверят! Декабрь 2013 г. Сборник «Апрельский блокнот». |
