Персональный сайт Сергея Анциферова: Любовь к трём Маринам

                                                                     Любовь к трем Маринам

- Жизнь - это подаренный человеку праздник! – произнес Илья Амуров, сидя на стуле перед руководством ЧОПа.
- Я тебе дам праздник, засранец! – Ревел медведем директор, Антон Иваныч Малышев, то и дело громко ударяя кулаком по столу, - совсем с катушек соскочил! Ты что Казанову из себя корчишь, откуда у тебя такие наклонности? Это же беспредел полный! Праздник у него. Кто за праздник будет рассчитываться, а? Я тебя спрашиваю!
Малышев подошел к Илье и занес над ним свой огромный кулак.
- Антон Иваныч, только без крови, - вмешался в воспитательный процесс зам Малышева, Геннадий Бойченко, - нам еще не хватало рукоприкладства.
- А яйцаприкладство, значит, мы можем допускать, да?
- Ну я же никого не насиловал, Антон Иванович, я только…
- Да ты меня своим… своими подвигами сам изнасиловал уже! Я не удивлюсь, если еще какая-нибудь обманутая придет на тебя жаловаться!
- Это какая еще?
- А тебе что, трех мало?
- Так я…
- Сказал бы я тебе в рифму кто ты, да перед Светланой Юрьевной стыдно. Как ты мог, ведь она у нее единственная дочь! Каково ей теперь страдать, как матери?
- А причем здесь материнские чувства?
- Нет, Гена… э-э Геннадий Петрович, вы слышали, что этот подлец после всего этого говорит? Ему все до лампы, он даже не раскаивается в содеянном! Такое впечатление, что это в порядке вещей, вот так просто, как кобель шелудивый пробежался по своре и как с гуся вода.
- Почему шелудивый, я всегда поглажен, выбрит, бодр и свеж.
- Заткнись, - Малышев склонился над Амуровым, пугая его растопыренной ладонью, - не доводи до греха, иначе я тебя…
- Что вы меня, убьете, да?
- Выпороть бы тебя по-отечески, как мальчишку нашкодившего!
- Хорошее дело, нашкодившего, а что теперь моей дочке, Мариночке со шкодой в животе делать, а?
- Отвечай, гадёныш, когда тебя спрашивают! – Малышев вытер носовым платком лоб, лицо и шею, вспотевшие от гнева.
- Я думаю, ваша Марина не маленькая девочка, знает, что надо делать.
- Нет, вы слышали, а? Какое хамство. Ух, змей, что ты себе позволяешь!
- То есть вы, Амуров, предлагаете Марине Сергеевне делать аборт? – Бойченко изрисовал авторучкой, лежавший перед ним на столе лист бумаги и взял из ящика новый.
- Никакой аборт Мариночка делать не будет, я не для того дочь рожала, чтобы она потом после всего этого без детей осталась.
- А что остается? Я же не могу жениться на ней.
- Почему это не можешь? Нашкодил и теперь он не может.
- Так я тогда буду виноват перед двумя остальными. А на всех жениться мне государство не разрешает.
- Ничего, алименты всем будешь платить. Настрогал – содержи. Нет, ну как так можно, а? Все люди, как люди, а этот.
- Господи, и как только тебя земля носит. Илья, ну как ты мог! Как только у тебя …
- Хотите сказать, рука поднялась? Так там не рука поднималась.
- Не сметь хамить женщине! – Очередной удар кулаком по столу прогремел на весь кабинет.
- Антон Иванович, ну так зачем тогда меня спрашивать про как? Вы видели Маринку, она же своей мини-юбкой кого хочешь, с ума сведет.
- Меня почему-то не свела, а его, видите ли, свела. - Вы постарше уже, так сказать, у вас уже глаз не тот и все остальное.
- Ты бы свой глаз вон на дело наводил, а не под юбку к девкам, - Малышев уселся в свое кресло, - извините Светлана Юрьевна. Ну, так что товарищи будем с ним делать?
- Предлагаю дать ему неделю сроку на то, чтобы он определился, с кем, так сказать он будет мужем и отцом, а у кого так.
- А что определяться тут? Моя Марина и будет.
- А она согласна? – Бойченко приподнял очки и прищурясь посмотрел на Светлану Юрьевну.
- А куда ей теперь деваться.
- Вот так, с нелюбимым?
- Гена, не ёрничай итак тошно, а тут ты еще. Тебе бы с твоей дочерью так залететь. И потом, весь офис знает, что она с ним шуры-мурничала.
- Так и про других тоже знают, - вставил, тяжело выдыхая, Малышев, - нет, у нас полный садом и крамола.
- Садом и гомора.
- Ты, Амуром мне еще поумничай, поумничай.
- А что мне другие? И потом, Антон Иванович я все-таки главный бухгалтер. У нас и Мариночка моя тоже бухгалтер, а эти две… они и меньше меня работают у нас и вообще, у них с моральным обликом не все в порядке. Маринка Носова курит и пьет сильно, а Реброва с мужиков не слезает. Еще неизвестно кто Ребровой живот надул, может и не Илья вовсе.
- Реброва сказала мне, что он.
- Ты ее что, прямо в столовой, прямо у плиты там мял? – спросил с ехидцей Бойченко.
- Почему сразу у плиты, если она повариха, так что, больше негде что ли?
- Так, давайте без подробностей, перед Светланой Юрьевной неудобно.
- Да мне теперь все удобно, лишь бы этот кот с Мариной моей расписался.
- А говорят у Ребровой уже три месяца, у Носовой два, а ваша на днях залетела только.
- Гена! Ты так спокойно говоришь об этом, я прямо удивляюсь. Как ты можешь так, мы столько лет с тобой работаем вместе, Мариночка моя у тебя на глазах выросла, а ты конкурсы тут устраиваешь.
- Нет, ну правда, Светлана Юрьевна, ну зачем вам этот кот, вернее вашей Марине?
- Геннадий Петрович, ребенку отец нужен.
- Нет, Антон Иваныч прав и я, мы конечно за вас Светлана Юрьевна, вернее чтобы он вам достался.
- Вы меня как быка производителя делите.
- А ты заткнись! – Малышев ударил кулаком по столу и вскочил с кресла, - тебе слова не давали, производитель хренов.
- И все-таки, Светлана Юрьевна, мой вам совет: не связывайте вы свою дочь с Амуровым, он же не остановится, у него и фамилия соответствующая, и на лбу у него написано: бабник.
- Я ему этот лоб поправлю, только дайте законной тещей стать, - Светлана Юрьевна повысила голос, - Гена ты за кого, говори прямо!
- Нет, ну конечно, ваша Марина самая лучшая партия. Она перспективный бухгалтерский работник. Это не уборщица Носова и не повариха Реброва. Нет, у нас тут прям Пушкин, да и только!
- Что за Пушкин? – Малышев ходил взад-вперед по кабинету.
- Александр Сергеевич.
- Да причем здесь Пушкин? Геннадий Петрович, тут решать надо, а вы Пушкин. Еще бы Гоголя вспомнили.
- А причем Гоголь?
- А Пушкин ваш?
- А помните у Пушкина: Три девицы под окном… ка бы я была царицей…
- Хватит, хватит! Не до сказок-рассказок сейчас. Тут серьезное дело решаем.
Амуров приподнялся над стулом, но проходивший мимо него Малышев, усадил его обратно, хлопнув по плечу:
- Сиди, куда собрался, тебя еще никто не отпускал.
- Да не хочу я тут сидеть.
- Сиди, говорю, я пока еще твой начальник. Вот уволю тебя к чертовой матери, тогда брыкаться будешь.
- А зачем его увольнять, Антон Иванович? - испуганно произнесла Светлана Юрьевна, - у него же зарплата хорошая, а сейчас не везде столько платят.
- Это вы уже с позиции тещи смотрите?
- Ну да, ему детей растить. Господи, у него же еще двое будут, от этих. Вот наказанье!
- А может и не двое, - Бойченко продолжал разрисовывать лист, как ни в чем не бывало.
- Это почему это? – Амуров повернулся к Бойченко лицом.
- Да, Геночка почему не двое?
- Светлана Юрьевна, физиология женщины такова, что иногда бывает и двойня, тройня, а в Бразилии вон десять недавно народилось и это говорят не рекорд.
- Типун тебе Гена на язык, что мелешь.
- Да, а то я уже испугался, что еще кто в очередь ко мне записался.
- Вот подлец, он еще шутки отпускает тут, - Малышев схватил трубку зазвонившего телефона и прокричал в нее, - я занят, у меня совещание, пусть позже звонят!
- Вы не имеете право меня заставлять жениться! – Выпалил Амуров.
- Я тебе дам право, я тебе такое право дам, оторвать бы тебе все хозяйство, чтобы не совал, куда ни надо!
- Зачем же отрывать, может моя Марина еще захочет деток?          - Да не хочу я вашу Марину!
- Ты бы не хотел раньше, сволочь, когда ты ее…
- И все-таки я настаиваю, чтобы вы не навязывали мне Марину.
- А какую ты тогда хочешь осчастливить? – Бойченко сделал из разрисованного листа самолетик и запустил его по кабинету.
- Геннадий Петрович, хватит тут балаган устраивать, - Малышев поймал самолетик, смял его и бросил в урну, - да-да, какую тебе подавать тогда?
- Что значит какую? Вы что, Антон Иваныч, уже против моей дочери?
- Нет, что вы, я за. Ваша Марина по мне лучший вариант для него. У вас и квартира трехкомнатная, почти в центре и дача имеется. Хоть и не был я там у вас, но все говорят, что домик хороший, хоть и удобства на улице. Так дача не сразу строится, вон как Москва наша.
- Да, домик есть и участок на 20 соток и река рядом.
- А у Ребровой своя двушка и отец у нее шеф-повар в ресторане Пекин и бабла у них говорят, как грязи.
- А что ж она тогда Гена у нас в жирных кастрюлях ковыряется, селедку потрошит?
- Говорят, отец ее в ссылку отправил за непослушание. Говорят, отказалась замуж за сына дипломата идти. И по парням прыгает, как блоха. Все никак самого любимого не найдет.
- Ага и нашего дурака Илюху полюбила, да?
- Да она всех любит, да Геннадий Петрович?
- А что я? Я свечку не держал.
- Конечно, тебе неудобно было ее держать, свечку ту.
- На что вы намекаете, Светлана Юрьевна?
- Да так, показалось.
- А Носова значит у нас вне конкуренции, в смысле отпадает сразу, да Илья?
- По мне, так Марина Носова, самая лучшая.
- Это еще почему?
- А потому. Не так много она пьет, как все и не курит, как все. Вы вон, Светлана Юрьевна тоже курите, да что я буду вам объяснять, вы только о своей Марине и думаете.
- А о ком мне еще думать? Нет, ну вы слышали, он еще и издевается.
В динамике телефонного аппарат, стоявшего на столе раздалось:
- Антон Иванович, тут к вам Марина Носова.
- Скажи меня нет!
- Так она уже здесь, в приемной минут десять сидит.
- Люся! Сколько раз говорить, зачем по громкой, а?
- Так вы сами там громко так говорите, что даже на первом этаже слышно.
- Скажи, что у нас совещание тут серьезное, плановое.
- И планы ваши она слышала.
- Тьфу ты, ну пусть подождет минут пять-десять, потом приму.
Дверь в кабинет открылась и на пороге возникла фигура Носовой, в фиолетовом халате и оранжевых резиновых перчатках.
- Марина, прошу вас, давайте чуть позже, - Бойченко подбежал к ней и стал аккуратно выталкивать ее за дверь, - тут все не так просто. Давайте с вами чуть позже, видите тут мы не одни, ну пожалуйста, войдите в положение.
- Я уже вошла в положение, скоро живот будет мешать полы мыть в офисе.
- Люся, что за проходной двор! Кто хочет, входит, кто не хочет…
Секретарь стала вытягивать Носову в приемную, помогая Бойченко. В конце концов, им это удалось, и дверь закрылась.
- Амуров, давай принимай решение. Ты мужик или тряпка?
- Какое решение?
- Как какое, с кем ты будешь жить дальше.
- Ни с кем.
- Ну подлец, ну подлец! Я тебя сволочь поставил в головной офис работать, чтобы ты тут девок драл? Извините Светлана Юрьевна.
Вошел Бойченко и закрыл за собой дверь на ключ.
- Ну что тебе тут спокойно в офисе не стоялось, а?
- Ему как раз стоялось, еще как стоялось, аж трех отстоял и все с успехом.
- Гена, не до шуток, - Малышев снова подошел к Амурову и взял его за плечо, - я ведь мог тебя на цементный завод поставить или в магазин, где алкашня каждый день бузит. Разборки пьяные, драки, менты, вернее теперь полиция. А я тебе все условия создал, только работай.
- К моей работе есть претензии?
- Есть!
- Какие?
- Сказал бы я тебе, да Светлана Юрьевна здесь.
- Если я не устраиваю вас как работник, увольняйте меня из ЧОПа.
- И уволю, мне подлецы и блудуны в коллективе не нужны! Светлана Юрьевна встала из-за стола, подошла к ним, отодвинула Малышева, нависшего над Амуровым, как скала, готовая вот-вот придавить его:
- Ну, Антон Иванович, зачем же его увольнять? Работает он хорошо, пусть работает. Его не увольнять надо, а зарплату ему поднимать, да Илюша?
- Да, Амуров, вот если выберешь дочь Светланы Юрьевны, без разговоров со следующего месяца подниму зарплату на пятнадцать процентов!
- Почему на пятнадцать, Антон Иванович, для зятя главного бухгалтера ЧОПа, можно и на пятьдесят.
- Амуров слово директора даю, если ты за, то без разговоров со следующего месяца увеличу тебе зарплату на шестьдесят пять процентов!
- Амуров слышишь, решайся, это серьезное предложение, - Бойченко поднял вверх руку с указательным пальцем, - мне столько не платят… почти.
- А мы Илюша, с мужем решили вам с Мариной на свадьбу машину купить. Тебе какая больше нравится?
- При чем здесь машина?
- Как причем, будете ребеночка в поликлинику возить и в ясли, и еще куда там надо.
- И тещу свою будешь возить в магазин и на дачу, на своей машине, Амуров!
- Гена, хватит. Хотя, иногда можно и тещу, я ведь не чужая буду тебе Илюша, да?
- Да не хочу я жениться на вашей дочери.
- Почему, Илюшенька?
- Я не люблю ее. И потом, мы с ней разные.
- Конечно разные, она женщина-мать, а ты… кобель ты! Он еще отказывается. Испортил девку подлец и туда же: люблю, не люблю. Тьфу, убил бы сволочь!
- И свадьбу мы берем на себя, вот и Антон Иванович придет, да?
- Конечно, приду, Маринка у меня на глазах выросла ведь. Амуров, решайся партия верная.
- А отец Ребровой, тот, что шеф-повар, сказал, что если он не женится на его дочери, то его знакомые все ребра Амурову переломают и зароют где нить в подмосковных лесах.
- А у нас своя сила имеется! - Светлана Юрьевна гладила Илью по плечу, - у меня брат в полиции служит, обеспечит защиту своему зятю.
- А он ему зять?
- Зять, Геночка, двоюродный зять.
- Да не зять я и не буду им!
- Так ты что, эту Маринку Носову любишь?
- Да никого я не люблю!
- Так какого же ты рожна на них лез, если не любишь?
- Нет, ну когда у нас было это, тогда любил, а потом…
- Что потом?
- А потом понял, что не люблю.
- Ты бы раньше понимал, когда сувал, скотина! Извините, Светлана Юрьевна. Заладил люблю-нелюблю, как дитя малое. Тебе сколько лет Амуров?
- Двадцать семь.
- А мозгов нет!
- Амуров, тут с зятем Светланы Юрьевны есть не только возможность спастись от мести отца Ребровой, но и другая сторона пластинки. Родственник то может помочь и в другом деле.
- Да-да, верно Гена говоришь, посадит тебя родственник и будешь чалиться на нарах. Вот там тебе насуют, Борьку из тебя сделают урки тюремные.
- За что посадят?
- Было бы за что, а срок найдется. Не ты первый, не ты последний.
- Но это же противозаконно.
- Ты тут дуру не валяй! Тебе предлагают хороший вариант: и квартира у них в центре и…
- Метро рядом, Илюша, - вставила Светлана Юрьевна.
- Да, и метро, и машина, и оклад прибавим. А на следующий год, ей богу, еще прибавлю или нет, старшим объекта тебя назначу с хорошим окладом. Эх, что ради своего главбуха не сделаешь.
- Спасибо, Антон Иванович.
- И тесть у тебя мужик хороший: и выпить, и поговорить. И теща вон тебя уже жалеет и любит.
- И дача у нас в Бронницах, пусть не большая, но земли 20 соток. И мы на следующий год дом большой строить собираемся с учетом пополнения.
- Амуров, верная партия, поверь мне, где ты лучше найдешь? Кому предложить, с руками Маринку оторвут.
- Вот пусть и рвут. А мне не надо.
- Значит так, ты тут посиди, подумай сам. Хочешь, покури. Дай ему Геннадий Петрович сигареты.
- Я не курю.
- И правильно, вот какой зять у меня будет: красавец, не курит, зарабатывает, перспективный…
- Я же сказал вам, что…
- Илья ты не спеши, посиди, взвесь тут все за и против, а мы пока пойдем, выйдем, - Малышев руками показал Бойченко и Светлане Юрьевне, что надо уходить, - а ты в тишине, спокойно, взвесь все за и против, прикинь так сказать умом все. Полчаса тебе хватит?
- Ну я же вам сказал уже!
- Ты сказал, не подумавши, сгоряча, впопыхах. Вот мы вернемся через полчаса, ну сорок пять минут, и ты нам скажешь: да или …
- У тебя сорок пять минут Амуров, как в школе, как урок, урок жизни. От твоего решения зависит многое: или ты в шоколаде или…, - Бойченко запел на мотив траурного марша Шопена, - та-та-тата-та-та-та-тата-тата.
- Ага, а я дверь пока с той стороны закрою, чтобы тебе не мешали думать.
Малышев распорядился Люсе сделать всем кофе, пока они сходят в туалет. Через двадцать минут все трое и Люся сидели в приемной и шептались.
- Думаю, он согласится.
- Ой, ли?
- Конечно согласится, он же не окончательный дурак.
- Ага, наполовину. Так полудурок, да?
- Гена, не оскорбляй моего будущего зятя.
- А если он откажется, - пропищала Люся.
- Не лезь ты в разговоры руководства, сколько раз тебе говорить? Сделай мне еще кофе.
- Я закурю тут у окна.
- Нет Геннадий Петрович! Нечего мне тут воздух портить, итак дышать нечем, сижу тут сутками задыхаюсь.
- Да пусть он покурит Люся, дело серьезное, все на нервах, - Малышев сидел в кресле секретаря и монотонно постукивал пальцами по столу, - черт, много времени ему дали, у меня дел полно.
- Да какие теперь дела, Антон Иванович, я сегодня уже к отчету не притронусь, вон смотрите, руки дрожат. Я так сама не боялась, когда замуж выходила и Маринку рожала.
Неожиданно дверь приемной, чуть не соскочив с петель, распахнулась и в нее влетело несколько человек в камуфлированной форме и масках на лицах.
- Лежать не двигаться, работает спецназ МВД!
- На пол! На пол всем!
- Лицом вниз! Я сказал на живот, лицом вниз!
Бойченко, Малышев и Светлана Юрьевна упали на пол, Люся сползла по стене и сидела на корточках.
- Ломай дверь!
- Тут ключ торчит.
- Так открывай и входим! Двое из спецназовцев влетели в кабинет и оттуда раздалось:
- Чисто!
- Чисто!
Один из спецназовцев вышел из кабинета и доложил.
- Там никого нет, окно открыто и штора спущена, кто-то вылез вниз.
Малышева подняли за шиворот пиджака и усадили на стул.
- Ну, и кто там у вас был в заложниках?
- Какх… каких заложниках?
- Десять минут назад с телефона вашего ЧОПа позвонили и сказали, что незаконно удерживают человека, пугают пытками и расправой.
- Какими пытками, там… там, он у нас, этот… любитель этого…
- Быстрее и четче выражайся!
- Любит он девок портить, а мы с ним просто разговаривали.
- И как просто?
- Не били мы его, не пытали, нет. Все хотели по-хорошему, поговорили и вот дали ему время самому решить с кем он будет жить.
- И скольких он испортил?
- Так трех наших сотрудниц.
- А они?
- А они все в положении и теперь ждут, на ком он женится?
- А он?
- А он, сами видите, смылся гад.
- Понятно, вы, стало быть, главарь Малыш, это Светка копейка, а это Геня очкарик, а вы? – он повернулся к Люсе.
- А я Люся, секретарь вот, Антона Ивановича, - она дрожащей рукой показала пальцем на Малышева.
- Понятно, веселый вызов получился, даже смешной.
- Вот гад ползучий!
- А фамилия у гада есть?
- Есть, Амуров он, Илья Амуров.
- Нда-а, служебный роман в трех экземплярах, - спецназовец поднес радиостанцию ко рту, - всем отбой, тут любовный квадрат у них и явно неразрешимый. Уходим все.
Апрель 2014
С. Анциферов